Вообще-то я недолюбливаю философию. Но печальные размышления о процессах деградации в полиграфии подталкивают к обобщениям. Есть такой поэт и журналист Дмитрий Быков. Любит он порой постенать об утрате вымирающих высоких искусств – вроде поэзии или золотого шитья. И я с ним согласен. Деградируем!

Техническое убожество дизайна связано с убогим содержанием, которое столь ярко контрастирует с возможностями компьютерной графики. А начиналось все с деградации живописи. Да, первые импрессионисты хорошо рисовали. Потому что вышли из классической школы и могли рисовать по всякому. Они умели это делать. А нынешние «художники» не умеют никак, вот и остается у них один аргумент: «я так вижу». Есть по этому поводу замечательный анекдот, заканчивающийся словами: «Слушай, мужик, если ты так хреново видишь, зачем же ты рисуешь?». Соответственно, почти исчезла сюжетная живопись. Может, для современного «художника» картина «Опять двойка» и кажется пошлостью (хотя это чистой воды «вкусовщина», которую они сами когда-то поносили), но нарисовать хотя бы копию с нее он просто не в состоянии. И создать сюжет из своей мазни – тоже (за исключением «сюжетов» типа «Жизнь и смерть Черного Квадрата»).

«Продается великолепно выполненная копия картины Малевича «Черный квадрат». Дорого. Лицам, ничего не понимающим в искусстве, просьба не беспокоить».

«Мало кто поспорит с тем, что современное изобразительное искусство находится в глубоком и давнем кризисе. Художники вместо создания картин закатывают собственное дерьмо в консервы, кусают посетителей галерей за чувствительные места, какают в музеях на пол и пр.» (См.ссылку.)

«Конкурс современной живописи и графики в Париже закончился конфузом. Гран-при получил план эвакуации из музея при пожаре».

И не только стихи, любимые Быковым, умирают – проза тоже. А исчезновение сюжетной линии в прозе, как и в живописи – один из признаков деградации. Связное повествование заменяется «потоком сознания», который было бы правильнее назвать «словесным поносом». А вместо буквального испражнения на пол пишут книги, живописующие этот процесс. Изобилие мата и непристойностей в книгах – это просто свидетельство того, что сказать больше нечего. Есть, правда, и другая крайность. Иные нынешние детективы (хотя какие это детективы? Боевички) напоминают просто распространенный конспект сюжета. Классики на нескольких страницах ухитрялись подробнее описать героев, чем нынешние бумагомараки – на нескольких сотнях страниц.

Из-за преступной халатности работников Эрмитажа картина Казимира Малевича «Черный квадрат» два месяца провисела вверх ногами.

Нет, я вовсе не считаю, что все старое – хорошо, а новое – плохо. Далеко не всякую «классику» могу переварить. Но я потерял дар речи, когда прочитал интервью с министром культуры (не директор прачечной!) Михаилом Швыдким («Московские новости» № 6/2004, с.12. Ольга Тимофеева, «Задача по Фрейду»). Министр культуры (прачечная!!!) на пару с журналисткой очень мило так договорились до того, что «Лунная соната» Бетховена и «Полонез» Огинского – это банальность. Как сказал крокодил Гена, хотел бы я быть таким «неизвестно кто»! В общем, Фурцева отдыхает. А Швыдкой вот не отдыхает: организовал в Москве биеннале современного искусства. Что там показывали? «Самое продвинутое [произведение] – творение некой французской служительницы прекрасного. Воспользовавшись причудами русской зимы, она отвела специальные трубки от писсуаров бывшего музея Ленина к Иверской часовне, дабы порадовать зрителя нерукотворным сталактитом из замерзшей мочи» («АиФ № 10/2007, с.58, С.Ямщиков, «Это ярмарка художественного тщеславия»). Швыдкой был в своем духе: «Господин Швыдкой, подводя итоги фантасмагорического шабаша… стыдливо сообщил о том, что сам он остановился в художественном развитии на Шишкине» (там же). Это надо же! Типа «кроме «Му-му» ничего не читал». Типа Шишкин – это так себе, а вот мы вам тут показали настоящее искусство! Такой вот «скромняга».